В память о советском летчике Вениамине Лахонине

"Не забудьте!… Терпеливо собирайте свидетельства о тех, кто пал за себя и за вас. Помните, не было безымянных героев!" - Юлиус Фучик.

Вечером 10 августа 1941 года штурман эскадрильи Вениамин Лахонин на полевом аэродроме Асте на острове Эзель (Сарема) слушал приказ командующего авиацией Военно-Морского флота СССР генерала С.Ф. Жаворонкова об очередном налете на фашистскую столицу. На этот раз вместе с морскими летчиками полетит и его эскадрилья. Летчики эскадрильи и ее командир капитан В.Г. Тихонов имеют большой опыт ночных полетов. Они приобрели его еще до начала войны, летая над Охотским морем и Татарским проливом.

Наконец дан долгожданный сигнал на вылет. Лахонин видит, как длинной цепочкой самолеты идут по узкой полоске над морем. Курс вдоль Балтийского моря к побережью Германии.

Вениамин слышал от морских летчиков, уже побывавших над Берлином, о трудностях предстоящего полета. Он знает, что на всем длинном пути над морем его могут перехватить вражеские истребители, что шквальным огнем его встретит зенитная оборона фашистской столицы, что можно напороться в ночной темноте на многочисленные аэростаты заграждения. Но он не боится опасностей и готов выполнить приказ Родины. А сейчас его одолевают думы о близких: от них никаких вестей с начала войны. Видно, письма лежат еще в штабе части.

Сам же он писал жене и сыну:

«3 июля 1941 года. Здравствуйте, мои дорогие Тая и Толя! Все мы готовы обрушиться на врага со своими бомбами и уничтожить его раз и навсегда. В победе никто не сомневается. Ваш Веня».

«5 июля 1941 года. Идем на решительную схватку с фашизмом. За ваше счастье, за счастье всего нашего свободолюбивого народа. Береги сына, чтобы он знал, кто его отец и что он делает. Крепко целую. Ваш Веня».

Где-то за островом Борнхольм цепочка бомбардировщиков поворачивает на юг, к побережью Германии. Выключены бортовые огни. Теперь каждый действует в одиночку. Наступил самый ответственный момент полета. Цели достигнет тот, кто умеет вести самолет вслепую, ориентируясь только по приборам. Для этого необходимы большие знания, огромный опыт.

Лахонин ведет машину точно по назначенному курсу. Вскоре показалось множество огней. Это — Берлин. Он даже не затемнен. Ведь гитлеровцы давно объявили советскую авиацию полностью уничтоженной, а противовоздушную оборону своей столицы настолько прочной, что ни одни самолет противника не сможет ее преодолеть.

Полутонные фугаски летят к земле. Не обращая внимания на шквальный огонь зениток, Лахонин смотрит вниз, стараясь разглядеть результаты своей работы. Тут и там видны взрывы и очаги пожаров. Дальний полет эскадрильи был не напрасен.

Подан сигнал о возвращении на базу. Самолеты круто меняют курс и, прорвавшись сквозь стену огня, выходят к морю. Теперь курс на Эзель. Туда уже дана радиограмма: «Задание выполнено. Возвращаюсь на базу».

Говорят, что путь к дому всегда короче. Но чем короче он становился, тем сильнее было беспокойство: Эзель мог быть в любой момент захвачен фашистами. А горючего — в обрез.

Уже светает. Самолеты снижаются и идут почти над самой водой. Вот показались очертания острова. Кто там? Свои или фашисты? Но вот следует команда на посадку. Значит, все благополучно — остров в наших руках.

Объятия, рукопожатия, взаимные поздравления. Летчики с честью выполнили задание Родины.

Трижды побывал над Берлином Вениамин Лахонин. 16 сентября 1941 года ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

Недешево доставались советским летчикам бомбардировки Берлина. Вот что пишет сам Вениамин Иванович: «…А теперь несколько строчек не совсем приятных, или, вернее, печальных, из нашей жизни. Кузя 15 сентября из полета не вернулся. Их сбили фашистские истребители. С ним летал Линьков.

Фадеев тоже погиб. Васильев тяжело ранен и сильно обгорел, Ковалев — стрелок Васильева — тоже сильно обгорел. Пашка Данилов убит в воздухе от разрыва снаряда зенитки. Погибли Солнцев, Коняев, Елсухов, Шуренков… Шварев и Долгошеин тоже не вернулись 15 сентября. Ну вот, в основном все наши новости. За совет бить хорошенько фашистских гадов — спасибо. Бьем их, дорогая, и будем бить. Если нужно будет, отдадим свою жизнь, но недешево. Ваш Веня». Это письмо датировано 23 сентября.

Мне никогда не приходилось встречаться с В.И. Лахониным. Я видел его письма, отправленные домой с фронта,— пожелтевшие листочки, исписанные карандашом. Перечитал их много раз, останавливался на каждой фразе. И явственно представляю себе, как после долгого полета, когда усталость валила с ног, где-то под крылом самолета или в землянке при свете коптилки Вениамин писал теплые и светлые, полные веры в победу слова. Вот такие, как эти.

«3 ноября 1941 года. Из госпиталя я выписался и нахожусь сейчас в своей части. Чувствую себя вполне хорошо и скоро, наверное, совсем поправлюсь и опять буду бить это подлое зверье. За нас не беспокойтесь. Дела наши тоже скоро поправятся. Победа будет за нами. С приветом Веня».

«3 декабря. Скоро мы будем все жить хорошо, как никогда. Ну, а уж если нас не будет, так хоть вы будете жить и наши дети. Как говорили в дни событий в Испании испанские женщины: «Лучше быть вдовой героя, чем женою труса». Так и вы, пишите мужьям, пусть не жалеют даже жизни, лишь бы была польза. Поцелуй за меня сына».

Лахонин родился в Рассказове в рабочей семье. Отец и мать рано умерли. Десятилетним мальчишкой остался круглым сиротой. Рос у дяди, тоже рабочего. В 1927 году сам стал работать на кирпичном заводе, а затем поступил в лесной техникум. Работал в Центральном научно-исследовательском институте лесного хозяйства, заведовал лесоучастком в Ленинградской области. Отсюда был призван в Красную армию и направлен на учебу в Харьковскую школу летчиков-наблюдателей. Затем несколько лет служил на Дальнем Востоке.

В личном деле Вениамина Ивановича говорится о его хорошей штурманской подготовке, трудолюбии и политической зрелости.

…Последнее письмо. Оно тоже с фронта, но уже не от Вениамина.

«Ваш муж капитан Лахонин ожесточенно и самоотверженно громил гитлеровские орды, их технику и административные центры. Он был одним из первых и замечательных воздушных бойцов, которые на бомбардировку Москвы ответили сокрушительной бомбардировкой по Берлину. Выполняя очередное боевое задание, он погиб смертью храбрых. Тяжела утрата, но вы должны понять и, конечно, понимаете, что ваш муж отдал всю кровь, каплю за каплей, великому делу освобождения человечества от коричневой гитлеровской чумы.

Дорогая Таисия Степановна! Будьте здоровы, воспитывайте сына достойным наследником отца-героя. Верьте в нашу скорую и окончательную победу над озверелым врагом. Герой Советского Союза майор Тихонов. Батальонный комиссар Шмелев».

В декабре сорок первого боевые друзья похоронили Вениамина Лахонина в Подмосковье.

Я смотрю на фотографию мужественного человека и думаю: наверное, и после войны он остался бы верен высокому небу и учил бы летать молодых орлят. И уж, конечно бы, гордился сыном Анатолием, который пошел по стопам отца — окончил Военно-воздушную академию.

На острове Эзель, откуда улетали советские самолеты бомбить фашистскую столицу, воздвигнут памятник подвигу Вениамина Лахонина и его боевых товарищей.

Л.Г. Лахонин

Изображение (фото): из открытых источников

Участники событий и другие указанные лица:

• Лахонин Вениамин Иванович, советский лётчик, участник Великой Отечественной войны, штурман эскадрильи 22 дальнебомбардировочного авиационного полка 81 дальнебомбардировочной авиационной дивизии, капитан, Герой Советского Союза.